Тоталитарные режимы вроде гитлеровского воцаряются там, где народ готов поступиться свободой ради собственной безопасности

Из застенчивых детей, которых видно, но не слышно, они вырастают в застенчивых взрослых, которых и не видно, и не слышно и которые не доставляют беспокойства какой бы то ни было власти. Большинство родителей не огорчает, если их дитя застенчиво; думаю, для них это даже предпочтительнее, чем бойкий и независимый ребенок; они начинают тревожиться, только если сын или дочь чересчур застенчивы. Так начинается путь мистера Застенчивого к титулу «Достойный гражданин». Такой стиль натаскивания определенной части общества на подчинение другим находит воплощение в классовой и кастовой политике во многих странах.

Согласно блестящему наблюдению Эриха Фромма, тоталитарные режимы вроде гитлеровского воцаряются там, где народ готов поступиться свободой ради собственной безопасности. Когда свобода начинает вызывать опасения, то передача ее лидеру в обмен на безопасность кажется удачной сделкой. Власть диктатора определяется количеством людей, готовых пожертвовать свободой во имя иллюзии безопасности. Застенчивых свобода не устраивает из-за ее неупорядоченности, из-за того что она сопряжена с персональной ответственностью, необходимостью проявлять инициативу, а не подчиняться и ожидать. Роли лидера или оппозиционера застенчивый человек предпочтет роль ведомого.

Любая репрессивная общественная система обретает власть прежде всего за счет того, что отвращает народ от естественной власти сообщества равноправных граждан. Людей приучают не доверять друг другу, а также хранить верность идеологии, а не живым людям. Эту тактику («разделяй и властвуй») в полной мере использовали китайские коммунисты в отношении американских пленных в Северной Корее, когда пытались воздействовать на их психику. Даже в нашей бутафорской тюрьме в Стэнфорде сопротивление заключенных подавлялось внесением в их ряды раскола: одним были предоставлены некоторые привилегии, тогда как другие были лишены элементарных прав. Те, кто обладал привилегиями, готовы были отчаянно отстаивать любую власть, гарантирующую им преимущества.

Еще один способ утверждения власти — культивирование эгоизма и инстинкта самосохранения. Заставляя нас погрузиться в собственные проблемы, социальный миропорядок не оставляет нам возможности проявлять внимание к ближним. Но ведь только приняв на себя ответственность за благополучие и счастье других, мы обеспечиваем этим самих себя.

Опыт работы в клинике застенчивости убедил меня, что застенчивые мужчины и женщины обычно избегают ответственности, уклоняются от рискованных шагов, сдерживают естественные проявления жизненных сил. Запершись в клетку самосозерцания, они перестают прислушиваться к тому, что говорят и чувствуют окружающие их люди. Они почти не замечают чужих слез и страданий, поскольку проблема собственного благополучия затмевает для них все. Когда человек укрывается за щитом пассивной анонимности, он приносит в жертву не только свободу, но и волю к жизни. От него легко добиться слепого повиновения и рекрутировать его в армию сторонников любого массового движения.

Цитата из книги "Как побороть застенчивость" (Филип Зимбардо)