…
Основным положением, которое сложит исходным пунк-
том философии Ницше, является его знаменитое утвержде-
ние: «Глубочайшая сущность бытия есть воля к власти»1.
Несомненно, что основные волюнтаристические положения
выработаны у Ницше под влиянием Шопенгауэра, Однако он
заявляет, что «воля» у Шопенгауэра — только «пустое слово»,
необоснованное обобщение. Воли вообще не существует,
так как самое характерное для нее — это направленность.
Воля к жизни — только частный случай воли к власти.
Эту волю к власти Ницше возводит в принцип всего
космоса: «Всякое стремление есть не что иное, как стрем-
ление к власти.... Воля к накоплению' сил есть специфиче-
ское свойство явлений жизни, питания, рождения, наслед-
ственности, общества, государства, обычая, авторитета. Не
в праве ли мы в таком случае принять и в химии эту волю
в качестве движущей причины и в космическом порядке?»2.
Если этот принцип признается Ницше универсальным,
то тем более он доминирует при его попытках объяснения
человеческой жизни, о которой главным образом и пишет
Ницше. «Желание сделаться сильнее (подчеркнуто Ницше.—
Б. Б.), присущее всякому центру силы, является единственной
реальностью — не самосохранение, а желание присвоить,
стать господином, стать больше, сделаться сильнее»3 (под-
черкнуто мною. — Б. Б.).
Отсюда и вывод. Люди не равны: их разделяет не-
одинаковая воля. Нет равных людей: в действительной
жизни существуют только сильные и слабые. Сильные люди
проявляют себя в том, что они властвуют, требуют под-
чинения, они — вся надежда и счастье человечества. Слабые
жалки и завистливы; это они выдумали сострадание и
жалость, они требуют нивелировки, равенства. Сама природа
требует, чтобы человечество создало все условия для воспи-
тания сильных и властных людей.
Общество — это пирамида, основанием которой являются
посредственности. «Человечество, — пишет Ницше, — несом-
ненно скорее средство, чем цель. Дело идет о типе: чело-
вечество—просто материал для опыта, колоссальный изли-
шек неудавшегося, поле обломков»4.
1 Ницше, Воля к власти, Поли. собр. соч., т. IX, § 693, Московское
книгоиздательство, 1910.
2 Там же, § 689.
3 Там же.
4 Там же, § 713.
Отсюда понятно, утверждает Ницше, что рабство, тяже-
лая жизнь, полная труда и лишений, для большинства
оправданы. Это все необходимо для выработки высшего
типа человека. И таковым является сверхчеловек. К нему
обращена вся надежда Ницше. Сверхчеловек — это тот,
который отличается от современных людей, как последние
отличаются от обезьян. Это высшее средоточие власти.
Это смысл и красота жизни.
Но для того чтобы сильные и властные могли выжить,
необходим такой общественный строй, который бы обеспе-
чил их появление и сохранение. В ряде своих сочинений
Ницше заявляет, что идеалом общественной жизни является
кастовый строй. Только там действительно обеспечено суще-
ствование «высших» людей. Строгое разделение людей по
обособленным группам — кастам — Ницше возводит в закон
природы.
Центральным пунктом всей философии Ницше является
его учение об иерархии. Сильные и слабые, высшие и низ-
шие должны быть разделены. Ошибкой является утвержде-
ние, что Ницше — идеолог свободы, личности «вообще».
…
Это неверно. Это противоречит всей
сущности его философии. Ницше открыто заявляет: «Моя
философия направлена в сторону иерархии, а не в сторону
индивидуалистической морали»1.
Игнорируя это положение, нельзя правильно понять
идеологию Ницше. Сочинение, которое по справедливости
считается «пролегоменами» к его философии, — «По ту сто-
рону добра и зла» — все пронизано этой мыслью о рангах,
различиях, ступенях, которые отделяют господствующие
классы от угнетенных. «До сих пор всякое возвышение типа
«человека», — пишет Ницше,— было делом аристократиче-
ского общества, такого общества, которое верит в длинный
ряд рангов и различий людей между собой по их достоин-
ству и считает необходимым рабство в каком бы то ни было
отношении» 2. И он добавляет, что «без сознания расстояния,
вытекающего из закоренелого различия сословий, из по-
стоянного смотрения вниз господствующей касты на под-
чиненных....», не может быть осуществлено создание выс-
шего типа человека. Различие между рангами так определен-
но и резко выражено, что Ницше часто говорит о «пропасти
рангов». Какой бы вопрос ни освещал Ницше, он ставит
его в связь с этой проблемой рангов. Так, говоря о том
вопросе, к которому он неоднократно возвращался и кото-
рый был одним из основных в его произведениях—о
существующей морали, — он указывает, что необходимо за-
ставить всякую нравственность преклоняться перед порядком
рангов. То, как люди воспринимают все окружающее, за-
висит от их ранга. Те или иные идеи, та или иная постановка
вопроса о научных или философских системах зависит
от того, к какому рангу относится человек.
1 Шицше, Воля к власти, § 287.
2 Ницше, По ту сторону добра и зла, § 257.
Со смертельной ненавистью говорит Ницше об «урав-
нителях» и «нивелировщиках», «рабах демократического
вкуса», одним словом, обо всех тех, которые, по его мне-
нию, являются сторонниками социализма. По мнению Ницше,
осуществление социализма было бы гибелью человечества,
превращением людей в маленькие существа, имеющие только
«животные права и желания».
Чего хотят социалисты, это, по мнению Ницше, «счастья,
зеленого пастбища для стада с безопасностью., удобством и
облегчением жизни для каждого»1. Ницше больше всего
возмущается тем, что находятся люди, которые считают, что
всем может быть доставлена возможность жить обеспечен-
ной жизнью. В социализме, заявляет он, плохо спрятана
«воля к отрицанию жизни».
Он утешает себя тем, что социализм не будет осуществ-
лен. «Собственников всегда будет более чем достаточно
(подчеркнуто мною. — Б. Б.), что помешает социализму при-
нять характер чего-либо большего, чем приступ болезни....»2.
Эти собственники, как один человек, держатся той веры,
«что надо иметь нечто, чтобы быть чем-нибудь. И это
старейший и самый здоровый из всех инстинктов»3.
1 Там же, § 44.
2 Ницше, Воля к власти, § 125.
3 Там же.
Так разоблачает себя Ницше. Оказывается, социализм
опасен для собственников, а воля к собственности — это
самый «здоровый инстинкт», который вытекает из стрем-
ления жизни к росту. Ведь в этом, заявляет он, сама
жизнь.
В тесной связи со всем этим Ницше решает «рабочий
вопрос». Он возмущается тем, как это можно было бы
допустить даже постановку вопроса о рабочих. Он пишет:
«Я совершенно не понимаю, что хотят сделать с европей-
ским рабочим, после того как из него сделали вопрос. Он
чувствует себя слишком хорошо, чтобы не спрашивать все
более и более, все с большей нескромностью. В конце кон-
цов он имеет на своей стороне великое множество. Со-
вершенно исчезла надежда, что тут слагается в сословие
скромная и довольная собой порода человека, тип китайца,
а это было бы разумно, это было бы именно необходимо.
Что же сделали? Все, чтобы уничтожить в зародыше даже
предпосылку для этого,—инстинкты, в силу которых ра-
бочий возможен как сословие, возможен для самого себя, —
разрушили до основания самой непростительной бессмы-
слицей. Рабочего сделали воинственным, ему дали право
союзов, политическое право голоса: что же удивительного,
если рабочий смотрит нынче на свое существование уже
как на бедствие (выражаясь морально, как на несправед-
ливость). Но чего хотят? Спрашиваю еще раз. Если хотят
цели, то должны хотеть и средств. Если хотят рабов, то
надо быть дураками, чтобы воспитывать их для гос-
подства»1 (подчеркнуто мною. — Б. Б.),
…
Ницше выступает как враг буржуазной демократии. Он
клеймит ее как господство посредственностей, которые стре-
мятся всех уравнять. Это, по его мнению, «историческая
форма упадка государства»2. Он повторяет это определе-
ние в «Сумерках кумиров» и разъясняет, что демократия
отрицает волю, инстинкт, императив, авторитет — все то,
что связывает поколения. «Господству толпы» он противо-
поставляет волю отдельных сильных личностей, в которых
накопилась сила целого ряда поколений. Демократия пы-
тается утвердить равенство всех перед законом, управление
без повеления, говорит Ницше, а это противоречит самой
форме жизни. На повелевающих и повинующихся делятся
люди согласно законам жизни, по мнению Ницше. Самую
свободу воли он понимает как сознание превосходства по
отношению к тем, кто должен повиноваться. «Кто может
повелевать, находит таких, которые должны подчиняться:
я имею в виду например Наполеона и Бисмарка»3.
1 Ницше, Сумерки кумиров, § 40.
2 Ницше, Человеческое и слишком человеческое, § 472.
3 Ницше, Воля к власти, § 128.
В целом ряде своих произведений, Ницше не устает
повторять свои злобные выпады против Руссо. Последний
для него идеолог равенства, демократии, провозвестник
французской революции, «этой ужасной и совершенно из-
лишней шутки» (Ницше). Руссо, по мнению Ницше, плебей,
который разжигал низменные инстинкты толпы, мстительную
злобу черни. Большинство, масса, - о которой не устает
с презрением твердить Ницше, должны повиноваться. Только
сильные и властные должны управлять; для этого «высшие
люди» должны упражнять свою волю. А это последнее
предполагает борьбу с препятствиями. Чем сильнее пре-
пятствие, тем больше закаляется воля. Отсюда в философии
Ницше такое большое место занимает культ войны. Надо
ценить такое положение, учит Ницше, когда имеешь врагов.
Тогда ты постоянно на-чеку, вечно полон сил. Это можно
целиком применить к политике.... То же самое можно ска-
зать и о большой политике, подчеркивает Ницше. «В особен-
ности новое создание, например новая империя, нуждается
более во врагах, нежели в друзьях»1. Тихая, мирная жизнь
делает народ слабым и безвольным: «Отказываешься от
великой жизни, если отказываешься от войны»2. Конечно,
заявляет он, война возвращает к варварству, но за это
он и ценит больше всего войну. Война пробуждает в нас
первобытные инстинкты, они волнуют и разжигают кровь,
они требуют борьбы. Война «превращает людей в варваров,
делает стало быть их более естественными,—и это говорит
в пользу ее»3. «Нежные луга культуры» сносятся войной,
но зато она же пробуждает новые силы к творчеству.
Для того чтобы укрепить свои силы, люди придумывают раз-
личного рода испытания для себя. «...Несомненно, — пишет
Ницше, — будет изобретено много подобных суррогатов вой-
ны, но может быть именно благодаря им созреет убеждение,
что такое высококультурное и оттого по необходимости
утомленное и вялое человечество нуждается не только
в войнах вообще, но в величайших, ужасающих войнах,
следовательно и во временных возвратах к состоянию
варварства; в противном случае оно из-за средств куль-
туры может поплатиться самой культурой и своим суще-
ствованием»4 (подчеркнуто мною. — Б. Б.).
1 Ницше, Сумерки кумиров. Мораль как противоестественность, § 3.
2 Там же.
3 Ницше, Человеческое и слишком человеческое, § 444.
4 Там же, § 477.
Величайшие войны — вот что может излечить и спасти
человечество, заявляет Ницше. Важнейшую свою задачу
Ницше видел в переоценке моральных ценностей. Мораль
сострадания, любви и жалости к людям выдумана больными
и слабыми. Только те, кто не может проявить свою силу,
нуждаются в сострадании. В течение тысячелетий господ-
ствует христианская мораль, она заглушила голос природы,
перевернула вверх дном все те оценки, которые должны
существовать. Нет единых моральных оценок. Нет единой
нравственности. Сильные и слабые, господа и рабы имеют
каждые свою мораль, свои оценки. Сильным все позволено,
вернее, им не надо позволять, они берут все, что им надо.
Здесь не может быть каких-либо рамок и ограничений. Сла-
бые — а это синоним рабов, по Ницше, — должны себя огра-
ничивать. Они не могут тратить те жалкие крохи сил,
которые у них имеются. Отсюда они заинтересованы в
смягчении жестокостей жизни, в регулировании отношений
между людьми, в идеалах доброты и сочувствии. Сильные
могут считаться только с сильными, по отношению к слабым
не может быть никаких норм. Исходя из подобного рода
положений, Ницше открыто утверждает право эксплоатации,
заявляя, что оно является сущностью самой жизни.
«Эксплоатация, — пишет он, — принадлежит не испорчен-
ному или несовершенному и примитивному обществу: она
принадлежит к существу живого как органическая основная
функция, она есть следствие настоящей воли к власти»1. Он
предвидит, что некоторые будут удивляться такой поста-
новке вопроса, и поэтому здесь же добавляет, что только
в теории подобная постановка вопроса есть нововведение,
а в практике тут ничего нового нет — это ведь коренной
факт всякой истории. Исходя из существования эксплоа-
тации, Ницше делает вывод, что ее следует признать основ-
ным и вечным условием жизни. И это с полной логичностью
вытекает из той системы, которая считает неизбежным су-
ществование господ и рабов.
С исключительной откровенностью утверждает Ницше
право на ложь. Он издевается над теми, кто говорит
правду. Лжи боятся только трусы. Для того чтобы отва-
житься на ложь, нужно быть сильным. Отсюда утверждение
беспринципности. Только узкие и слабовольные люди огра-
ничивают себя какими-то заранее данными рамками, власт-
ным натурам чужд «формализм». Они нарушают все законы
и принципы, включая и те, которые ими же установлены.
Ницше заявляет, что толпа уважает и считается только
с силой. Его совет: «Будьте насильником, корыстолюбцем,
вымогателем, интриганом, льстецом, низкопоклонником, гор-
децом и, смотря по обстоятельствам, даже совмещайте в
себе эти качества»2.
1 Ницше, По ту сторону добра и зла, стр. 259.
2 Ницше, Человеческое и слишком человеческое, § 460.
Ницше стоит целиком на позициях прагматизма. Всякое
рассмотрение гносеологических проблем имеет для него
последнее основание в полезности: «Сознание... — заявляет
он, — присутствует лишь постольку, поскольку оно полез-
но»1. Категории разума, логики доказывают лишь проверен-
ную на опыте полезность их для жизни. И как высший кри-
терий всей своей системы познания, как центральный пункт
своей гносеологии он выдвигает положение «познание ра-
ботает как орудие власти»2. Его прагматизм находит луч-
шее выражение в этих словах. И ложь и «истина» служат
одинаково практике, которая направляется, по учению Ниц-
ше, «волей к власти».
Что представляет собой деятельность философов? «...Их
познание есть творчество, их творчество есть законодатель-
ство, их стремление к истине есть стремление к власти»3.
Требует ли познание как орудие воли к власти познания
действительного мира? Ницше дает отрицательный ответ.
Действительный мир — это вообще гипотеза. «Веществен-
ность создана лишь нами»4. Объект создан субъектом. Но
нам и неважно узнать, существует ли мир. Заниматься
изучением действительности, искать критерий истины в
реальности значит обманывать себя. В действительности,
заявляет он, «критерий истины представляет биологическую
полезность системы фальсификаций»5.
Настоящей истины, отражающей реальность, не суще-
ствует. Мир сам по себе ложен. Все дело в том, какая иллю-
зия полезна для жизни, способствует укреплению воли к
власти. Ницше протестует против тех, которые не хотят
быть обманутыми. «Почему мир, который нас касается, не
может быть фикцией.... Почему же и не быть обманутым?
Это никак не больше, чем нравственный предрассудок»6.
Ценность разума теряет все свое значение в свете этих
положений. Определить причину — это значит вывести ее
из субъективных представлений. «Закон, цель, идея», гово-
рит Ницше, здесь всюду допускается одна и та же ошибка,
фикции приписывается мнимая реальность.
1 Ницше, Воля к власти, § 545.
2 Там же, § 430.
3 Ницше, По ту сторону добра и зла, § 211.
4 Ницше, Воля к власти, § 269.
5 Там же, § 584.
6 Ницше, По ту сторону добра и зла, § 304.
Но если разум и в соответствии с этим наука отступают
на задний план, то на передний выдвигается инстинкт.
«Воля к власти» определяет себя через инстинкт. Та или.
иная картина мира определяется инстинктом роста, могу-
щества. «Борьба систем, не исключая и гносеологического
скептицизма, является борьбой вполне определенных ин-
стинктов "(формы жизнеспособности, упадка сословий, рас,
и т. д.)»1. Поэтому высшая цель познания, по Ницше,—
следовать инстинкту. Только инстинкт гарантирует правиль-
ное представление о мире. Различные «типы» людей создают
себе представление о мире в зависимости от наличия воли.
•«Наибольшей реальностью» обладает тот мир, который
создан более могущественной «волей к власти».
1 Ницше, Воля к власти, § 423.
Такова система Ницше. Исходным положением ее яв-
ляется учение о воле к власти. Теория познания, которая
должна была бы обосновать это положение, в конце
концов снова сводится к нему же. Круг замкнут. То, что
требуется доказать, становится постулатом.
Несомненно, что в творчестве этого поэта-философа,
который не дал систематического изложения своих взглядов,
сочинения которого представляют собой собрание отдель-
ных отрывков и афоризмов в художественной, а подчас
и символической форме, имеется много противоречий.
И Ницше имел свой период становления, который чреват
был рядом зигзагов, недомолвок, колебаний. Но совершенно
неверно было бы на основании этого считать, что у Ницше
нет ' определенной системы взглядов, в основе которой
лежит единая классовая линия.
…
Один вывод напрашивается уже при ближайшем зна-
комстве с философией Ницше: она антинаучна и абсолютно
недоказуема. Недаром Ницше пришлось стать на почву
иррационализма, чтобы создать видимость теории познания.
Правда, Ницше пытается основные свои идеи — волю к
власти, иерархию и пр. — доказать ссылками на законы
той универсальной «природы», которая во все времена
служила «якорем спасения» всех тех систем, которые никак
нельзя было доказать. Но Ницше сам не придает значения
доказательствам. В большинстве случаев он выдвигает свои
идеи в виде постулатов, облекая их только в художествен-
ную форму.
…
Эта философия не могла быть доказана, да она и не нужда-
лась в доказательствах.
Ницше называл свою философию несвоевременной.
И действительно, буржуазия во времена Ницше еще широко
пользовалась демократией для обмана масс.
…
В мае 1934 г. в Веймаре в помещении архива Ницше
состоялось специальное совещание комиссии при Академии
прусского права, на котором со вступительной речью вы-
ступил «идеолог» германского фашизма Розенберг. Он зая-
вил, что узнать «характер и задачи германского человека
можно только после глубокого ознакомления с тем мысли-
телем, возрождение которого начинается только в наши
дни, — с Фридрихом Ницше»1. Указывая на то, что Ницше
часто извращали его мнимые последователи, он говорит:
«Сейчас наступило время вырвать Ницше из когтей этих
ничего не стоящих людей и увязать его учение с миссией
нового немецкого движения наших дней». «Мы, национал-
социалисты,— заявляет Розенберг, — не смеем отвергнуть
такого смелого мыслителя, как Фридрих Ницше. Мы возьмем
из его пламенных идей все то, что может нам дать новые
силы и стремления».
1 «Volkischer Beobachter», 4/V 1934.
На этом же совещании выступил директор Академии
немецкого права, фашистский комиссар юстиции Франк,
заявивший: «Связь с Ницше — это наша обязанность....»
«И здесь, возле Рихарда Вагнера и других исследователей
расовых особенностей немецкого народа, — говорил Франк,—
мы должны прежде всего указать Ницше — этого пророка
авторитарного героического духа, который провел немецкий
народ через испытания мировой войны и этим самым под-
готовил ему под руководством Гитлера ведущую роль среди
других молодых арийских народов»1.
1 «Volklscher Beobachler», 5/V 1934.
…
Муссолини пишет: «Фашистское государство есть воля
к могуществу и властвованию. Римская традиция является
в данном случае идеалом силы... Для фашизма стремление
к властвованию и к экспансии есть проявление жизненной
силы, его противоположность... есть знак слабости. Народы,
которые впервые или вновь поднимаются, есть империали-
стические, другие народы есть обрекшиеся... Но властвова-
ние требует дисциплины, координации усилий, долга и
жертвенности, что объясняет многие стороны практических
действий власти, направление многих усилий государства,
необходимую суровость против тех, кто собирается про-
тивиться этому неожиданному и фатальному движению
Италии»2.
2 Mussolini, Fascismo, Encyclopedia Italiana, v. XIV, Milano 1932.
Цитата из книги "Против фашистского мракобесия и демагогии" (Б. М. Бернадинер)
Основным положением, которое сложит исходным пунк-
том философии Ницше, является его знаменитое утвержде-
ние: «Глубочайшая сущность бытия есть воля к власти»1.
Несомненно, что основные волюнтаристические положения
выработаны у Ницше под влиянием Шопенгауэра, Однако он
заявляет, что «воля» у Шопенгауэра — только «пустое слово»,
необоснованное обобщение. Воли вообще не существует,
так как самое характерное для нее — это направленность.
Воля к жизни — только частный случай воли к власти.
Эту волю к власти Ницше возводит в принцип всего
космоса: «Всякое стремление есть не что иное, как стрем-
ление к власти.... Воля к накоплению' сил есть специфиче-
ское свойство явлений жизни, питания, рождения, наслед-
ственности, общества, государства, обычая, авторитета. Не
в праве ли мы в таком случае принять и в химии эту волю
в качестве движущей причины и в космическом порядке?»2.
Если этот принцип признается Ницше универсальным,
то тем более он доминирует при его попытках объяснения
человеческой жизни, о которой главным образом и пишет
Ницше. «Желание сделаться сильнее (подчеркнуто Ницше.—
Б. Б.), присущее всякому центру силы, является единственной
реальностью — не самосохранение, а желание присвоить,
стать господином, стать больше, сделаться сильнее»3 (под-
черкнуто мною. — Б. Б.).
Отсюда и вывод. Люди не равны: их разделяет не-
одинаковая воля. Нет равных людей: в действительной
жизни существуют только сильные и слабые. Сильные люди
проявляют себя в том, что они властвуют, требуют под-
чинения, они — вся надежда и счастье человечества. Слабые
жалки и завистливы; это они выдумали сострадание и
жалость, они требуют нивелировки, равенства. Сама природа
требует, чтобы человечество создало все условия для воспи-
тания сильных и властных людей.
Общество — это пирамида, основанием которой являются
посредственности. «Человечество, — пишет Ницше, — несом-
ненно скорее средство, чем цель. Дело идет о типе: чело-
вечество—просто материал для опыта, колоссальный изли-
шек неудавшегося, поле обломков»4.
1 Ницше, Воля к власти, Поли. собр. соч., т. IX, § 693, Московское
книгоиздательство, 1910.
2 Там же, § 689.
3 Там же.
4 Там же, § 713.
Отсюда понятно, утверждает Ницше, что рабство, тяже-
лая жизнь, полная труда и лишений, для большинства
оправданы. Это все необходимо для выработки высшего
типа человека. И таковым является сверхчеловек. К нему
обращена вся надежда Ницше. Сверхчеловек — это тот,
который отличается от современных людей, как последние
отличаются от обезьян. Это высшее средоточие власти.
Это смысл и красота жизни.
Но для того чтобы сильные и властные могли выжить,
необходим такой общественный строй, который бы обеспе-
чил их появление и сохранение. В ряде своих сочинений
Ницше заявляет, что идеалом общественной жизни является
кастовый строй. Только там действительно обеспечено суще-
ствование «высших» людей. Строгое разделение людей по
обособленным группам — кастам — Ницше возводит в закон
природы.
Центральным пунктом всей философии Ницше является
его учение об иерархии. Сильные и слабые, высшие и низ-
шие должны быть разделены. Ошибкой является утвержде-
ние, что Ницше — идеолог свободы, личности «вообще».
…
Это неверно. Это противоречит всей
сущности его философии. Ницше открыто заявляет: «Моя
философия направлена в сторону иерархии, а не в сторону
индивидуалистической морали»1.
Игнорируя это положение, нельзя правильно понять
идеологию Ницше. Сочинение, которое по справедливости
считается «пролегоменами» к его философии, — «По ту сто-
рону добра и зла» — все пронизано этой мыслью о рангах,
различиях, ступенях, которые отделяют господствующие
классы от угнетенных. «До сих пор всякое возвышение типа
«человека», — пишет Ницше,— было делом аристократиче-
ского общества, такого общества, которое верит в длинный
ряд рангов и различий людей между собой по их достоин-
ству и считает необходимым рабство в каком бы то ни было
отношении» 2. И он добавляет, что «без сознания расстояния,
вытекающего из закоренелого различия сословий, из по-
стоянного смотрения вниз господствующей касты на под-
чиненных....», не может быть осуществлено создание выс-
шего типа человека. Различие между рангами так определен-
но и резко выражено, что Ницше часто говорит о «пропасти
рангов». Какой бы вопрос ни освещал Ницше, он ставит
его в связь с этой проблемой рангов. Так, говоря о том
вопросе, к которому он неоднократно возвращался и кото-
рый был одним из основных в его произведениях—о
существующей морали, — он указывает, что необходимо за-
ставить всякую нравственность преклоняться перед порядком
рангов. То, как люди воспринимают все окружающее, за-
висит от их ранга. Те или иные идеи, та или иная постановка
вопроса о научных или философских системах зависит
от того, к какому рангу относится человек.
1 Шицше, Воля к власти, § 287.
2 Ницше, По ту сторону добра и зла, § 257.
Со смертельной ненавистью говорит Ницше об «урав-
нителях» и «нивелировщиках», «рабах демократического
вкуса», одним словом, обо всех тех, которые, по его мне-
нию, являются сторонниками социализма. По мнению Ницше,
осуществление социализма было бы гибелью человечества,
превращением людей в маленькие существа, имеющие только
«животные права и желания».
Чего хотят социалисты, это, по мнению Ницше, «счастья,
зеленого пастбища для стада с безопасностью., удобством и
облегчением жизни для каждого»1. Ницше больше всего
возмущается тем, что находятся люди, которые считают, что
всем может быть доставлена возможность жить обеспечен-
ной жизнью. В социализме, заявляет он, плохо спрятана
«воля к отрицанию жизни».
Он утешает себя тем, что социализм не будет осуществ-
лен. «Собственников всегда будет более чем достаточно
(подчеркнуто мною. — Б. Б.), что помешает социализму при-
нять характер чего-либо большего, чем приступ болезни....»2.
Эти собственники, как один человек, держатся той веры,
«что надо иметь нечто, чтобы быть чем-нибудь. И это
старейший и самый здоровый из всех инстинктов»3.
1 Там же, § 44.
2 Ницше, Воля к власти, § 125.
3 Там же.
Так разоблачает себя Ницше. Оказывается, социализм
опасен для собственников, а воля к собственности — это
самый «здоровый инстинкт», который вытекает из стрем-
ления жизни к росту. Ведь в этом, заявляет он, сама
жизнь.
В тесной связи со всем этим Ницше решает «рабочий
вопрос». Он возмущается тем, как это можно было бы
допустить даже постановку вопроса о рабочих. Он пишет:
«Я совершенно не понимаю, что хотят сделать с европей-
ским рабочим, после того как из него сделали вопрос. Он
чувствует себя слишком хорошо, чтобы не спрашивать все
более и более, все с большей нескромностью. В конце кон-
цов он имеет на своей стороне великое множество. Со-
вершенно исчезла надежда, что тут слагается в сословие
скромная и довольная собой порода человека, тип китайца,
а это было бы разумно, это было бы именно необходимо.
Что же сделали? Все, чтобы уничтожить в зародыше даже
предпосылку для этого,—инстинкты, в силу которых ра-
бочий возможен как сословие, возможен для самого себя, —
разрушили до основания самой непростительной бессмы-
слицей. Рабочего сделали воинственным, ему дали право
союзов, политическое право голоса: что же удивительного,
если рабочий смотрит нынче на свое существование уже
как на бедствие (выражаясь морально, как на несправед-
ливость). Но чего хотят? Спрашиваю еще раз. Если хотят
цели, то должны хотеть и средств. Если хотят рабов, то
надо быть дураками, чтобы воспитывать их для гос-
подства»1 (подчеркнуто мною. — Б. Б.),
…
Ницше выступает как враг буржуазной демократии. Он
клеймит ее как господство посредственностей, которые стре-
мятся всех уравнять. Это, по его мнению, «историческая
форма упадка государства»2. Он повторяет это определе-
ние в «Сумерках кумиров» и разъясняет, что демократия
отрицает волю, инстинкт, императив, авторитет — все то,
что связывает поколения. «Господству толпы» он противо-
поставляет волю отдельных сильных личностей, в которых
накопилась сила целого ряда поколений. Демократия пы-
тается утвердить равенство всех перед законом, управление
без повеления, говорит Ницше, а это противоречит самой
форме жизни. На повелевающих и повинующихся делятся
люди согласно законам жизни, по мнению Ницше. Самую
свободу воли он понимает как сознание превосходства по
отношению к тем, кто должен повиноваться. «Кто может
повелевать, находит таких, которые должны подчиняться:
я имею в виду например Наполеона и Бисмарка»3.
1 Ницше, Сумерки кумиров, § 40.
2 Ницше, Человеческое и слишком человеческое, § 472.
3 Ницше, Воля к власти, § 128.
В целом ряде своих произведений, Ницше не устает
повторять свои злобные выпады против Руссо. Последний
для него идеолог равенства, демократии, провозвестник
французской революции, «этой ужасной и совершенно из-
лишней шутки» (Ницше). Руссо, по мнению Ницше, плебей,
который разжигал низменные инстинкты толпы, мстительную
злобу черни. Большинство, масса, - о которой не устает
с презрением твердить Ницше, должны повиноваться. Только
сильные и властные должны управлять; для этого «высшие
люди» должны упражнять свою волю. А это последнее
предполагает борьбу с препятствиями. Чем сильнее пре-
пятствие, тем больше закаляется воля. Отсюда в философии
Ницше такое большое место занимает культ войны. Надо
ценить такое положение, учит Ницше, когда имеешь врагов.
Тогда ты постоянно на-чеку, вечно полон сил. Это можно
целиком применить к политике.... То же самое можно ска-
зать и о большой политике, подчеркивает Ницше. «В особен-
ности новое создание, например новая империя, нуждается
более во врагах, нежели в друзьях»1. Тихая, мирная жизнь
делает народ слабым и безвольным: «Отказываешься от
великой жизни, если отказываешься от войны»2. Конечно,
заявляет он, война возвращает к варварству, но за это
он и ценит больше всего войну. Война пробуждает в нас
первобытные инстинкты, они волнуют и разжигают кровь,
они требуют борьбы. Война «превращает людей в варваров,
делает стало быть их более естественными,—и это говорит
в пользу ее»3. «Нежные луга культуры» сносятся войной,
но зато она же пробуждает новые силы к творчеству.
Для того чтобы укрепить свои силы, люди придумывают раз-
личного рода испытания для себя. «...Несомненно, — пишет
Ницше, — будет изобретено много подобных суррогатов вой-
ны, но может быть именно благодаря им созреет убеждение,
что такое высококультурное и оттого по необходимости
утомленное и вялое человечество нуждается не только
в войнах вообще, но в величайших, ужасающих войнах,
следовательно и во временных возвратах к состоянию
варварства; в противном случае оно из-за средств куль-
туры может поплатиться самой культурой и своим суще-
ствованием»4 (подчеркнуто мною. — Б. Б.).
1 Ницше, Сумерки кумиров. Мораль как противоестественность, § 3.
2 Там же.
3 Ницше, Человеческое и слишком человеческое, § 444.
4 Там же, § 477.
Величайшие войны — вот что может излечить и спасти
человечество, заявляет Ницше. Важнейшую свою задачу
Ницше видел в переоценке моральных ценностей. Мораль
сострадания, любви и жалости к людям выдумана больными
и слабыми. Только те, кто не может проявить свою силу,
нуждаются в сострадании. В течение тысячелетий господ-
ствует христианская мораль, она заглушила голос природы,
перевернула вверх дном все те оценки, которые должны
существовать. Нет единых моральных оценок. Нет единой
нравственности. Сильные и слабые, господа и рабы имеют
каждые свою мораль, свои оценки. Сильным все позволено,
вернее, им не надо позволять, они берут все, что им надо.
Здесь не может быть каких-либо рамок и ограничений. Сла-
бые — а это синоним рабов, по Ницше, — должны себя огра-
ничивать. Они не могут тратить те жалкие крохи сил,
которые у них имеются. Отсюда они заинтересованы в
смягчении жестокостей жизни, в регулировании отношений
между людьми, в идеалах доброты и сочувствии. Сильные
могут считаться только с сильными, по отношению к слабым
не может быть никаких норм. Исходя из подобного рода
положений, Ницше открыто утверждает право эксплоатации,
заявляя, что оно является сущностью самой жизни.
«Эксплоатация, — пишет он, — принадлежит не испорчен-
ному или несовершенному и примитивному обществу: она
принадлежит к существу живого как органическая основная
функция, она есть следствие настоящей воли к власти»1. Он
предвидит, что некоторые будут удивляться такой поста-
новке вопроса, и поэтому здесь же добавляет, что только
в теории подобная постановка вопроса есть нововведение,
а в практике тут ничего нового нет — это ведь коренной
факт всякой истории. Исходя из существования эксплоа-
тации, Ницше делает вывод, что ее следует признать основ-
ным и вечным условием жизни. И это с полной логичностью
вытекает из той системы, которая считает неизбежным су-
ществование господ и рабов.
С исключительной откровенностью утверждает Ницше
право на ложь. Он издевается над теми, кто говорит
правду. Лжи боятся только трусы. Для того чтобы отва-
житься на ложь, нужно быть сильным. Отсюда утверждение
беспринципности. Только узкие и слабовольные люди огра-
ничивают себя какими-то заранее данными рамками, власт-
ным натурам чужд «формализм». Они нарушают все законы
и принципы, включая и те, которые ими же установлены.
Ницше заявляет, что толпа уважает и считается только
с силой. Его совет: «Будьте насильником, корыстолюбцем,
вымогателем, интриганом, льстецом, низкопоклонником, гор-
децом и, смотря по обстоятельствам, даже совмещайте в
себе эти качества»2.
1 Ницше, По ту сторону добра и зла, стр. 259.
2 Ницше, Человеческое и слишком человеческое, § 460.
Ницше стоит целиком на позициях прагматизма. Всякое
рассмотрение гносеологических проблем имеет для него
последнее основание в полезности: «Сознание... — заявляет
он, — присутствует лишь постольку, поскольку оно полез-
но»1. Категории разума, логики доказывают лишь проверен-
ную на опыте полезность их для жизни. И как высший кри-
терий всей своей системы познания, как центральный пункт
своей гносеологии он выдвигает положение «познание ра-
ботает как орудие власти»2. Его прагматизм находит луч-
шее выражение в этих словах. И ложь и «истина» служат
одинаково практике, которая направляется, по учению Ниц-
ше, «волей к власти».
Что представляет собой деятельность философов? «...Их
познание есть творчество, их творчество есть законодатель-
ство, их стремление к истине есть стремление к власти»3.
Требует ли познание как орудие воли к власти познания
действительного мира? Ницше дает отрицательный ответ.
Действительный мир — это вообще гипотеза. «Веществен-
ность создана лишь нами»4. Объект создан субъектом. Но
нам и неважно узнать, существует ли мир. Заниматься
изучением действительности, искать критерий истины в
реальности значит обманывать себя. В действительности,
заявляет он, «критерий истины представляет биологическую
полезность системы фальсификаций»5.
Настоящей истины, отражающей реальность, не суще-
ствует. Мир сам по себе ложен. Все дело в том, какая иллю-
зия полезна для жизни, способствует укреплению воли к
власти. Ницше протестует против тех, которые не хотят
быть обманутыми. «Почему мир, который нас касается, не
может быть фикцией.... Почему же и не быть обманутым?
Это никак не больше, чем нравственный предрассудок»6.
Ценность разума теряет все свое значение в свете этих
положений. Определить причину — это значит вывести ее
из субъективных представлений. «Закон, цель, идея», гово-
рит Ницше, здесь всюду допускается одна и та же ошибка,
фикции приписывается мнимая реальность.
1 Ницше, Воля к власти, § 545.
2 Там же, § 430.
3 Ницше, По ту сторону добра и зла, § 211.
4 Ницше, Воля к власти, § 269.
5 Там же, § 584.
6 Ницше, По ту сторону добра и зла, § 304.
Но если разум и в соответствии с этим наука отступают
на задний план, то на передний выдвигается инстинкт.
«Воля к власти» определяет себя через инстинкт. Та или.
иная картина мира определяется инстинктом роста, могу-
щества. «Борьба систем, не исключая и гносеологического
скептицизма, является борьбой вполне определенных ин-
стинктов "(формы жизнеспособности, упадка сословий, рас,
и т. д.)»1. Поэтому высшая цель познания, по Ницше,—
следовать инстинкту. Только инстинкт гарантирует правиль-
ное представление о мире. Различные «типы» людей создают
себе представление о мире в зависимости от наличия воли.
•«Наибольшей реальностью» обладает тот мир, который
создан более могущественной «волей к власти».
1 Ницше, Воля к власти, § 423.
Такова система Ницше. Исходным положением ее яв-
ляется учение о воле к власти. Теория познания, которая
должна была бы обосновать это положение, в конце
концов снова сводится к нему же. Круг замкнут. То, что
требуется доказать, становится постулатом.
Несомненно, что в творчестве этого поэта-философа,
который не дал систематического изложения своих взглядов,
сочинения которого представляют собой собрание отдель-
ных отрывков и афоризмов в художественной, а подчас
и символической форме, имеется много противоречий.
И Ницше имел свой период становления, который чреват
был рядом зигзагов, недомолвок, колебаний. Но совершенно
неверно было бы на основании этого считать, что у Ницше
нет ' определенной системы взглядов, в основе которой
лежит единая классовая линия.
…
Один вывод напрашивается уже при ближайшем зна-
комстве с философией Ницше: она антинаучна и абсолютно
недоказуема. Недаром Ницше пришлось стать на почву
иррационализма, чтобы создать видимость теории познания.
Правда, Ницше пытается основные свои идеи — волю к
власти, иерархию и пр. — доказать ссылками на законы
той универсальной «природы», которая во все времена
служила «якорем спасения» всех тех систем, которые никак
нельзя было доказать. Но Ницше сам не придает значения
доказательствам. В большинстве случаев он выдвигает свои
идеи в виде постулатов, облекая их только в художествен-
ную форму.
…
Эта философия не могла быть доказана, да она и не нужда-
лась в доказательствах.
Ницше называл свою философию несвоевременной.
И действительно, буржуазия во времена Ницше еще широко
пользовалась демократией для обмана масс.
…
В мае 1934 г. в Веймаре в помещении архива Ницше
состоялось специальное совещание комиссии при Академии
прусского права, на котором со вступительной речью вы-
ступил «идеолог» германского фашизма Розенберг. Он зая-
вил, что узнать «характер и задачи германского человека
можно только после глубокого ознакомления с тем мысли-
телем, возрождение которого начинается только в наши
дни, — с Фридрихом Ницше»1. Указывая на то, что Ницше
часто извращали его мнимые последователи, он говорит:
«Сейчас наступило время вырвать Ницше из когтей этих
ничего не стоящих людей и увязать его учение с миссией
нового немецкого движения наших дней». «Мы, национал-
социалисты,— заявляет Розенберг, — не смеем отвергнуть
такого смелого мыслителя, как Фридрих Ницше. Мы возьмем
из его пламенных идей все то, что может нам дать новые
силы и стремления».
1 «Volkischer Beobachter», 4/V 1934.
На этом же совещании выступил директор Академии
немецкого права, фашистский комиссар юстиции Франк,
заявивший: «Связь с Ницше — это наша обязанность....»
«И здесь, возле Рихарда Вагнера и других исследователей
расовых особенностей немецкого народа, — говорил Франк,—
мы должны прежде всего указать Ницше — этого пророка
авторитарного героического духа, который провел немецкий
народ через испытания мировой войны и этим самым под-
готовил ему под руководством Гитлера ведущую роль среди
других молодых арийских народов»1.
1 «Volklscher Beobachler», 5/V 1934.
…
Муссолини пишет: «Фашистское государство есть воля
к могуществу и властвованию. Римская традиция является
в данном случае идеалом силы... Для фашизма стремление
к властвованию и к экспансии есть проявление жизненной
силы, его противоположность... есть знак слабости. Народы,
которые впервые или вновь поднимаются, есть империали-
стические, другие народы есть обрекшиеся... Но властвова-
ние требует дисциплины, координации усилий, долга и
жертвенности, что объясняет многие стороны практических
действий власти, направление многих усилий государства,
необходимую суровость против тех, кто собирается про-
тивиться этому неожиданному и фатальному движению
Италии»2.
2 Mussolini, Fascismo, Encyclopedia Italiana, v. XIV, Milano 1932.
Цитата из книги "Против фашистского мракобесия и демагогии" (Б. М. Бернадинер)
Комментариев нет:
Отправить комментарий